СЕГДА, НАЧИНАЯ РАБОТУ над оформлением очередной книги, думаю о том: захватит ли она меня настолько, что я не буду представлять себе дальнейшей жизни без нее; смогу ли сказать в ней нечто новое по сравнению с моими предшественниками-иллюстраторами этого литературного произведения и сумею ли решить ее на уровне современных задач, стоящих перед художниками-книжниками. Очень важно также суметь правильно распределить в книге смысловые, декоративные, шрифтовые и иллюстративные акценты для того, чтобы, все вместе взятые, они способствовали бы наиболее полному выражению характера, идейного содержания произведения, раскрытию образов главных его героев.

Беря на себя свою долю ответственности перед автором и читателем, художник стремится создать целостный образ книги имеющимися в его распоряжении художественными (и полиграфическими) средствами. Но ведь сколько художников, столько может быть и вариантов решения задачи.

Следовательно, каждое решение оформления книги можно сравнить с изобретением, на которое в силу его уникальности выдают патент.

Могут спросить, что ж, каждый раз так вот сидеть и изобретать? Не заведет ли это в непроходимые дебри, далекие от искусства? В арсенале художника существует множество возможностей для индивидуального подхода к каждой новой книге. Он непременно их найдет в пределах своей творческой индивидуальности.

Чтобы облегчить себе задачу, рассуждаю так: передо мной не книга (даже если до этого она переиздавалась много раз), а рукопись. Мне только еще предстоит сконструировать книгу, как некое уникальное, развитое в пространстве и времени, небольшое, но емкое сооружение, в котором будет строгий порядок, все на своем месте. С одной стороны, в его пределах я должен создать условия для наиболее точного раскрытия идеи писателя, с другой – идеальные условия для чтения. Но кроме того, и это очень важно, – определить общий колорит книги, веселый или грустный, трагический или спокойный, светлый, лучезарный или, наоборот, строгий, суровый. Все это и многое другое диктует выбор определенных художественных средств.

На обдумывание того, какой должна быть книга, ее конструкция, уходит немало времени. Но когда это решено, то становится значительно легче работать над эскизами и оригиналами.

Из текста книги я знаю наперед, что произойдет с действующими лицами, каковы их характеры, поступки и даже иногда – как выглядят. Я стараюсь понять их настолько, чтобы мне легко было их узнать среди друзей, знакомых, приятелей, недругов, наконец, просто на улице, в толпе незнакомых людей или среди тех, которые когда-то встречались мне и запомнились надолго.

Все это помогает перебросить мостик между миром писателя и моим миром. Пусть он сравнительно небогат, мой мир, но я могу его обогатить, теперь уже специальными наблюдениями. Текст автора своего рода карта, определяющая мой маршрут, мои задачи. «Путешествие» начинается с изучения эпохи, работ исследователей данного произведения, современной точки зрения на него специалистов и т. д.

Иллюстрации представляют собой новое, изобразительное измерение по сравнению с языком писателя. Они не должны буквально копировать содержание. Они служат созданию зримой атмосферы книги, акцентируя внимание на том, что поразило художника. За ним остается право самостоятельного суждения, если только он доносит до читателя образ книги, обогащает его. При творческой удаче иллюстрации будут жить вне книги, как художественная ценность. Таковы некоторые мои рассуждения при работе над книгой.

Отрывок из книги И.Богдеско «Иллюстрация. Каллиграфия. Станковая графика. Рисунок. Монументальное искусство». М.: Советский художник. 1987.